Взрослые и дети

Все-таки не могу молчать, пепел "Евы" стучит мне в сердце:)
Одна из ужасно, ужасно крутых и красивых штук, которые там сделаны - это как выстроена система персонажей, особенно вокруг сложных отношений депрессивного мальчика Синдзи с родителями.
С одной стороны, есть пара "хтонических" родителей - Хтонический Папаша (директор института, Чорный Властелин данный конкретной местности) и не менее Хтоническая Мамаша, которая, собственно, и есть робот-"Евангелион", в который мальчика Синдзи утрамбовывает папенька, на радость Фрейду и последователям. Мне ужасно нравится, кстати, как тут очень хорошо сходятся, с одной стороны, мифологический пласт ("вот сначала ты соверши двенадцать подвигов, а потом, может, я с тобой буду разговаривать"), а с другой - чисто психологический, это как раз такие фигуры, какими выглядят родители глазами очень маленького ребенка лет до трех - папа страшный, где-то там и хочет чего-то страшного и невозможного, а с мамой вообще непонятно - это живое существо? Это такая штука? Я внутри? Я снаружи? Я ей управляю? Она сама делает что захочет? Но в любом случае "Ева" - это и жутко, и круто, и самое безопасное место, и самое опасное при этом.
Все начало сериала то, что делает Синдзи, определяется "хтоническими" фигурами (где родился, там и пригодился. Что делать, рок такой рок).
В пару к "хтоническим" родителям в какой-то момент добавляются "земные" - Мисако Кацураги, куратор Синдзи, как материнская фигура и Кадзи, куратор девочки-пилота Аски, как отцовская. В отличие от мифологического размаха и невменяемости "хтонической" пары, они даже вполне себе похожи на обычных людей, хотя Кацураги, конечно, время от времени и норовит залезть из чувства долга в атомный реактор:) Кацураги вписывает Синдзи с Аской у себя, проверяет у них уроки, хвалит в нужных местах, Кадзи время от времени остается на хозяйстве, занимаясь тем же самым и время от времени изрекая душеполезные вещи - в общем, они делают все то, что "хтонические" родители делать не в состоянии.
Тут у меня есть очень, очень большое искушение сравнить соотношение двух пар как соотношение "сознательного" и "бессознательного". Без "бессознательного" ты бы вообще в этой ситуации не оказался, но только благодаря "сознательному" ты можешь понять, что тебе с этим делать.
Это становится особенно ясно в двух сценах. Первая - с Кацураги, когда Синдзи застревает внутри "Евы", полностью с ней слившись, а потом "рождается" обратно (отдельно феерична, конечно, "Пьета" Кацураги над пустым скафандром) - и Рицуко отдельно говорит, что это заслуга Кацураги. И вторая - с Кадзи и арбузной грядкой, когда Синдзи сбегает от аццкого папаши и его распоряжений - но в итоге натыкается на Кадзи, который задает ему важный вопрос: "А что ты, собственно, сам хочешь?" (Меня отдельной строкой, кстати, в это сцене поразило, как это сделано - Кадзи действительно, в общем, норм и с концом света тоже, и именно момент, когда Синдзи получает возможность передохнуть от чужих ожиданий, он получает и возможность собраться и сделать то, что нужно, уже по собственной инициативе).
И при этом вся эта символическая роскошь, когда всех персонажей можно воспринимать как отдельные элементы одного сознания, совершенно не отменяет того, что все эти герои - вдобавок и отдельные личности, каждый со своей биографией, целями и тараканами.




swamp_lynx: I don't like children. They smell like TV. Цитата из "Луговых собачек" замечательно характеризует то, что произошло с детьми в России где-то в середине 90х. В обществе была утрачена тяга к приключениям, открытиям, устремлённость в будущее, неизведанное. Повторение за убогими западными концепциями (Поппер), навязывание бездумного потребления и ограниченного мирка - всё это нанесло колоссальный удар по стране. Когда читал программный труд Гайдара, удивлялся убожеству мысли, а ведь по нему строилось новое государство. Влияло происходящее и на детей, общность разрушалось, и на её месте возникала стадность, живое общение замещалось межличностной коммуникацией с тупыми шаблонами. Поколению нулевых повезло ещё меньше, жить в мертвецкой атмосфере современного мира для детей особенно тяжело, оттого и болезни, прежде всего психические. У тех, кто поуспешнее, другая напасть, искусственность существования, что отражается и на теле, дети в современных российских фильмах и сериалах выглядят пугающе.

"Увы, современный ребенок младшего школьного возраста не принадлежит и детскому сообществу. Ведь игры с соседскими детьми во дворе и на улице стали редкостью, причем объясняется это не только демографическими (падением рождаемости), но и социальными изменениями: улица сейчас принадлежит не детям, а машинам и взрослым. Общением ребенка со сверстниками теперь занимаются взрослые. Они уславливаются о встречах и пытаются свести между собой детей. Специалисты разных наук в один голос заявляют, что отсутствие детского сообщества - одно из первостепенных препятствий, мешающих воспитанию и развитию ребенка.
Анализируя создавшиеся условия, некоторые ученые говорят о катастрофическом характере современного детства или даже "исчезновении детства". Это выражение принадлежит американскому социологу и культурологу, специалисту в области медиакультуры Н.Постману. Точно так же, как до определенного исторического этапа детства не существовало, отмечает социолог, возможен исторический период, когда оно перестанет существовать. И прогнозирует он эту катастрофу уже в начале XXI века."

"Сегодня утром мы с женой обсуждали одну проблему – ту ориентацию, которую люди получают в начале жизни. Мы отметили разницу в жизненной ориентации ребенка, выросшего в городе, и ребенка, выросшего в сельской местности.Сельский ребенок приучен вставать с восходом солнца и все лето работать после заката солнца, до позднего вечера, с мыслями о будущем. Сначала сев, потом ожидание урожая, затем его уборка. Вся работа на ферме ориентирована на будущее. Городской ребенок ориентирован на то, что происходит в настоящем. А в обществе, где в ходу наркотики, ориентация на «настоящее» чрезвычайно примитивна. Это очень ограниченная ориентация. Когда к вам приходит пациент, следует вначале определить его ориентацию. Ждет ли он чего-то от будущего, действительно ли он направлен вперед? Сельский ребенок уже по своей природе нацелен на будущее.
Городской подросток ориентирован на «сейчас». Обычно ориентацию на будущее горожанин получает несколько раньше сельского жителя. Для сельского юноши это постоянная ориентация. Он знает, что молодость есть молодость и надо погулять в свое удовольствие, что он и делает, но несколько позднее, чем городской юноша. Последний спешит не упустить настоящий момент, а сельский юноша не торопится."